Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение - Рони Ротэр

Вера, в свою очередь, тоже обняла и поцеловала Ронана, прошептав:

– Спасибо!

Она и Ори вскочили на коней, и, в последний раз махнув юноше, исчезли в ночной мгле. Пустив коней быстрой рысью, а на равнинах переходя в галоп, нигде не останавливаясь, за ночь они преодолели расстояние до придорожной избушки. Вера, буквально свалившись с седла, предвкушала отдых после суточного бодрствования. Но Ори, тревожно поглядывая на восходящее солнце, жестко распорядился:

– На отдых – час. Кони устали. Можешь подремать, пока я их напою. Еда в сумках, огонь разводить не будем.

Вера с сожалением вздохнула, вытащила из седельной сумки хлеб. Запивая водой из родника, поела, не забыв скормить горбушку Крепышу. Войдя в дом, повалилась на лавку и отключилась. Через мгновение требовательный голос Ори и крепкий хлопок ладонью по спине заставил её подняться. Умывшись холодной водой, чтобы взбодриться, Вера взобралась в седло, и снова началась стремительная скачка.

Из леса, что рос вблизи Гленартана, выехали после полудня. Ори придержал коня на границе леса.

– В тан тебе нельзя. Я поеду туда один. Вернись в лес, езжай по дороге до вырубки. Там поверни направо. Укроешься в овраге, огня не разводи. Я приду туда, как все устрою.

– Что устроишь? Что вообще происходит? Почему мне нельзя в тан? – ошарашенная словами Ори, Вера набросилась на него с расспросами.

– За нами может быть погоня. Поэтому тебя в тане видеть не должны. Я найду тебя в условленном месте.

– Какая погоня? Кто?

– Жрецы. Если тебя найдут….если найдут…

– То что?

– Ничего. Езжай!

Ори развернул коня в сторону тана.

– Что, если найдут? Скажи! – Вера подъехала, удержав его за плечо. – Что тогда?

– На костер!!! – взорвался Ори. – Они отправят тебя на костер!!! В очищающее пламя Валкуна!

Он в сердцах ударил коня, и тот прыснул к тану. Вера в ошеломлении смотрела вслед удаляющемуся довгару. Потом, оглядевшись, осторожно отступила вглубь, под прикрытие лесного полога.

Ирве стоял, с дозорной вышки глядя на темную стену леса. Он не смог убедить отца в необходимости поехать с ними, и теперь терзался сомнениями, правильно ли он сделал, что не поехал вслед тайно. Отец оставил его вместо себя старшим в тане. Сердце Ирве разрывалось между долгом и чувствами. Путь, предстоящий отцу и сестре, не был известен никому. Была лишь древняя легенда, рассказанная нимхийской беглянкой много лет назад. Ирве припомнил торопливый разговор с отцом, так внезапно появившимся в тане. От осознания того, что случилось в Ранготане, и от решения, принятого верховным жрецом, Айна и Ирве пришли в ужас. А Ори на вопрос, где же дочь, ответил.

– Вайра ждет меня в лесу. Мы отправимся в путь вдвоем.

Айна, собирающая провизию, оторопело посмотрела на Ори, и, поняв, что он твердо принял решение, просяще произнесла:

– Возьми дружинников! Как вы собираетесь добираться до восточных земель? Вы пойдете через земли варнингов, ты не сможешь один отбиться от них, а Вайра не в состоянии держать оружие и защитить себя! Варнинги еще не оправились от последнего набега, и вряд ли рискнут нападать в ближайшее время. Для тана временное отсутствие десятка воинов не будет опасным, а ваш путь будет надежней!

– Нет! Никто не должен знать, где мы. И к тому же, нельзя оставлять тан без защиты. Десять наших воинов стоят сорока варнингов. Мы потеряли слишком много сил в последнем сражении, противник прекрасно это знает и может использовать в любой момент. Нам двоим будет проще пройти там, где отряд потерпит неудачу. К тому же еще неизвестно, как воспримут хранители храма появление вооруженного отряда. Я принял решение, и менять его не буду.

Ирве посмотрел отцу в глаза и сказал:

– Позволь мне пойти с вами. Я прошу тебя как сын, позволь мне сопровождать вас!

– Я понимаю и твоё желание, и твои мотивы, но ты будешь нужнее здесь. Я оставляю тебя главой тана вместо себя, от тебя зависит безопасность наших людей. Это тяжелое бремя – ответственность за весь тан, но ты мой сын, и тебе я доверяю. А теперь помоги мне собраться в дорогу.

И вот теперь Ирве стоял на помосте, вглядываясь в ночной сумрак, и в сотый раз мысленно повторял заговор на легкий путь.

Глава 5

По дороге часто попадались конные патрули довгаров, но Ори предъявлял подорожную, и их пропускали. Ни в одном городе или поселке не задерживались надолго, только пополняли запасы провизии в тамошних лавках. Ехали днём, на ночлег располагались, когда солнце начинало клониться к закату. Ночевали там, где застала их ночь – в перелесках, у подножия холмов, но ни разу – в поселении. Ори объяснил, что чем меньше людей видит их, тем лучше. На привалах, поев и отдохнув, Вера осваивала оружие. После тренировок, уставшая, с синяками на теле, она падала на жесткое ложе, укрывалась плотным шерстяным плащом и засыпала без снов. А с восходом солнца они продолжали свой путь.

Путь предстоял долгий, и Ори взялся учить дочь всеобщему языку. В прежнем бытии Вера не могла похвастать способностями к языкам, но, то ли перемещение в чужое тело сыграло свою роль, то ли подсознание на клеточном уровне услужливо извлекало из темных уголков мозга потерянные слова – обучение шло на удивление легко. Скоро она уже достаточно хорошо понимала речь, посредством которой общались между собой различные народы, населяющие просторы этого мира.

Через две недели пути Ори сообщил, что впереди владения варнингов, и, во избежании нежелательных встреч, они повернули на север, чтобы обойти опасные места. Земли степняков простирались вплоть до северных гор, и Ори решил перебраться через горные перевалы на противоположную сторону каменной гряды, пройти по ней до восточных пределов, и, снова перейдя горы, двинуться дальше на восход. Этот путь был более безопасным, хоть и занимал вдвое больше времени. В другое время можно было бы пройти по землям варнингов, заплатив и заручившись согласием их вождей, но не после последнего весеннего побоища. И путники двинулись по направлению к горам. Довгарские поселения остались далеко позади, а становища степных жителей находились чуть дальше к востоку. Открытые пространства с высокой, по пояс человека, травой, уже сухой и пожухлой, перемежались небольшими рощицами. Листья на деревьях начинали облетать, теплый сентябрь подходил к концу.

Несколько раз Ори и Вера видели вдалеке пограничные разъезды конников, но до поры до времени им удавалось избегать встречи с ними. Верино боевое крещение произошло на одной из стоянок. Они остановились под вечер в небольшом перелеске. Ори занялся лошадьми и устройством на ночлег, а Вера отправилась за дровами для костра. Собрав сушняк поблизости, и притащив небольшую охапку для разведения костра, она отправилась вглубь рощи с намерением набрать хвороста на всю ночь. Было ещё достаточно светло, и Вера, побродив под деревьями, свалила на небольшой прогалине найденные ею дрова, собираясь по частям перетащить всю кучу к костру. Ухватив в охапку первую партию, она медленно и осторожно, боясь наткнуться на какой-нибудь выступающий из земли корень, или угодить ногой в яму, направилась к костру. Именно неторопливая поступь и внимание, с которым она высматривала дорогу, позволили ей увидеть опасность до того, как её обнаружили.

Сквозь ветви было видно освещенное пространство у костра. Ори стоял лицом к тому месту, где притаилась Вера, закинув руки за голову. Перед ним, приставив к горлу посверкивающее лезвие и расставив ноги, замер невысокий коренастый воин. Но взор Ори был направлен не на стоящего перед ним человека, а куда-то в сторону, в глубину леса. Проследив его взгляд, Вера увидела шагах в двадцати от себя второго воина, притаившегося за кустом. Он напряженно наблюдал за происходящим у костра, и ждал. В сторону Веры он не смотрел. В руках у него был лук с наложенной на тетиву стрелой. Горло внезапно пересохло, и Вера с трудом сглотнула слюну. По спине от затылка потекла струйка пота. Вера ещё никогда никого не убивала, но теперь её жизнь и жизнь Ори зависела от того, сможет она это сделать, или нет.

«Думай!» – приказала она себе, стараясь пересилить страх и не побежать в глубину леса. На поясе висел меч, но чтобы его выхватить, надо было бросить хворост, который она сжимала в руках. К тому же, с такого расстояния тот лучник всадит в неё стрелу быстрее, чем она доберется до него. Надо было чем-то его отвлечь, и Вера дюйм за дюймом стала приближаться к притаившемуся человеку, стараясь двигаться неслышно. Тот был поглощен тем, что наблюдал за освещенной площадкой у костра, явно рассчитывая, что его жертва вот-вот появиться там. Когда до стрелка осталось не более восьми шагов, Вера с криком ринулась на него, прикрываясь собранными ветками, как щитом. Тренькнула тетива, и стрела застряла в охапке хвороста. Вера швырнула ветки в лицо стрелка, и выхватила из ножен меч, замахиваясь. Рука, вопреки её собственным опасениям, не дрогнула, острое лезвие со свистом опустилось, преодолело встреченную на пути преграду из живой плоти, и застряло в ней. Вера, как в замедленном кино, увидела падающую на землю отрубленную кисть руки, которую воин вскинул в непроизвольном жесте, защищая лицо, и валящееся ей под ноги тело, разрубленное от шеи до груди. Вера судорожно дергала меч, стараясь вырвать его из тела, но он не поддавался. Её затрясло, она выпустила рукоять меча, и опустилась на землю. Взгляд её упал на одежду, забрызганную кровью. Подвывая и всхлипывая, она непослушными пальцами выдирала пучки травы и пыталась стереть следы крови с одежды, с рук. Мечущийся взгляд остановился на распростертом в луже крови теле. Спазмы скрутили желудок, и Веру вырвало.